|
|
17 июня на сцене Большого театра грядет событие. Ульяна Лопаткина — самая загадочная балерина наших дней — выступит в знаменитой "Кармен-сюите". Балету, поставленному для Майи Плисецкой, в этом году исполнилось 40 лет, и количество Карменсит уже исчисляется десятками. От Лопаткиной, как водится, ждут откровения, и она усиленно репетирует. Но для корреспондента "Известий" Светланы Наборщиковой балерина-трудоголик сделала перерыв.
вопрос: У вас довольно необычное имя. Кто вас так назвал?
ответ: Папа. Сначала меня назвали Настей, но бабушка воспротивилась, и папа отыскал Ульяну.
в: И слава богу. Анастасия Лопаткина — это совершенно другой стиль. Балет как дело жизни для вас тоже выбрали родители?
о: Конечно. В балетную школу поступают в десять лет, и это уже выбор профессии, который ребенок может и не осознавать. Родители либо решают за ребенка, либо способствуют его желанию.
в: За вас решили или поспособствовали?
о: Скорее всего, решили. Мама очень активно участвовала в моей судьбе, особенно в начале пути. Она рано начала меня развивать, старалась разглядеть, где лучше и быстрее пойдет процесс развития. Я училась в музыкальной школе, занималась бальными танцами, немножко спортивной гимнастикой и ходила в маленькую балетную студию. Почему-то мама решила, что лучше всего мне будет в балете.
в: До вашего появления на сцене преобладали "малышки". Считалось, что балерине ростом в метр семьдесят классический танец противопоказан. А у вас метр семьдесят пять. Как вы себя чувствовали в роли первопроходца?
о: В школе я не была самой высокой, у меня был нормальный средний рост. Выросла я в последние три года обучения и, на мое счастье, не оказалась одинокой. В моем классе точно так же выросли еще три девочки, и все потом танцевали.
в: Но эпоху топ-модельных балерин открыли именно вы. Я как-то видела ваши снимки в журнале Voque — очень впечатляюще. Но вы, кажется, редко принимаете предложения сниматься.
о: Мое решение зависит от фотографа, от журнала, от цели, для которой делается снимок. Для меня фотография — не просто красивая картинка, а художественное произведение с идеей и энергией. Нечто вроде живописного полотна, сделанного в один миг. Для хорошей фотографии необходима история, нужно себя настраивать, искать соответствующее состояние. Это намного интереснее, чем просто сниматься, но такой поиск может предложить не каждый фотограф.
в: У балетных людей благодаря зеркалу в классе с малолетства вырабатывается привычка смотреть на себя со стороны. Некоторые делают это с упоением, другие по производственной необходимости. К какой категории принадлежите вы?
о: Это зависит от того, на что я смотрю. Я люблю рассматривать альбомы со своими детскими фотографиями, люблю снимки, где сохранились моменты жизни, которые для меня очень дороги, и таким образом возвращаться в те времена. Это, конечно, удовольствие. А смотреть видеозаписи спектаклей для меня необходимость, причем болезненная. Всегда знаешь, что бы ты хотела, и, естественно, огорчаешься, если этого не видишь. Был период, когда мне пришлось научиться видеть свои ошибки, как бы это ни было тяжело.
в: У вас растет дочь. Балерины, не имеющие детей, утверждают, что после родов танцовщица уже не та: ухудшается форма, меняется психика. Вы ощутили это на себе?
о: Я счастлива, что у меня не было такого предубеждения. Для меня было очень важно родить. Сейчас у меня есть замечательный опыт, в том числе и опыт восстановления. Если грамотно восстанавливать свое тело, все должно получиться.
в: Значит, ваш совет балеринам — рожайте...
о: Конечно, определенный риск для профессии есть, но рисковать стоит. Ради того чтобы выполнить главное предназначение женщины. Я знаю балерин, которые родили не одного, а троих детей, причем третьего в возрасте около сорока, и потом восстановились, работают. Особенно эти примеры поражали меня в Америке. Да и у нас в Мариинке сейчас настоящий бэби-бум. Смотришь — человек исчез. Спрашиваешь: где Саша, куда Наташа делась, почему нет Ксении? А они, говорят, в декрет ушли. Но проходит, кажется, всего-навсего пара месяцев, и девушки уже в строю.
в: В вашем подходе к балету материнский опыт что-то изменил?
о: Не могу сказать, как принято, что стала совсем другая. Не так, как в сказке: окунулась в кипяток, потом в молоко и вышла прекрасной и для себя неведомой. Но, конечно, я изменилась. Этот особый род любви, что возникает между матерью и ребенком, очень продуктивен. Забот прибавляется, но появляется и больше энергии: начинаешь интенсивнее работать, серьезнее думать, возникает желание реализовывать себя в совершенно необычных ракурсах.
в: Артисты балета, как правило, не хотят, чтобы дети шли по их стопам — слишком тяжелая профессия. Вы того же мнения?
о: Вот так заявить, что не желаю своей дочери балетного пути, я не могу. Потому что вообще не хотела бы ставить какие-то запреты. Главное, чтобы она смогла развить те дары, которые ей даны от бога.
в: Ваш муж — писатель и бизнесмен Владимир Корнев — после каждого спектакля дарит вам огромную — в 150 алых роз — корзину. С чем связана эта традиция?
о: Наверное, с его собственным представлением о романтичном мире балета, где балерина обязательно должна получить безумное количество цветов. А то что цветы — розы и именно алые, мне кажется, связано с одной из его книг. В свое время он написал фантастический роман, и там есть эпизод, где среди мусора неожиданно, буквально из ничего, вырастают алые розы. Наверное, ему нравится привносить в жизнь хоть немножечко этой необычности.
в: В романтичном мире балерина должна любить кавалера. Но часто возникает ощущение, что своей индивидуальностью вы партнера превосходите и в какие-то моменты даже уничтожаете. Этакий ангел-истребитель.
о: Это ощущение может означать только одно: в каком-то отдельном спектакле партнеры не совпали. Не случилось совпадения темпераментов, разнятся представления о спектакле. Тогда и получается, что люди существуют сами по себе, между ними не происходит контакта героев.
в: Ситуацию можно исправить?
о: Выход один — искать партнера. Конечно, в идеале на сцене должна быть станцованная, с полувзгляда понимающая друг друга пара. Как Уланова и Сергеев. Тогда не возникнет ощущения, что история рассказана кем-то одним. К сожалению, настоящие дуэты стали редкостью, это перестало быть важным.
в: Ваши партнеры в "Кармен-сюите"?
о: Иван Козлов — Хозе, Артем Шпилевский — Тореро и Ринат Арифулин — Коррехидор.
в: "Кармен-сюита" очень не похожа на то, что вы обычно делаете.
о: Почему не похожа? Я танцую не только сугубо положительные партии. Еще в начале карьеры мне предложили танцевать Марию в "Бахчисарайском фонтане", но я все-таки добилась, чтобы мне дали Зарему, хотя право выбора у меня тогда было небольшое. В моем репертуаре есть и Мехмене Бану в "Легенде о любви", и Смерть в балете Ролана Пети "Юноша и смерть". Я бы не сказала, что эти спектакли похожи на "Лебединое озеро". Поэтому Кармен — как раз не исключительный случай.
в: Почему для дебюта вы выбрали Большой театр?
о: Я работаю в Мариинском театре, связываю себя с этим театром и намерена как можно дольше там оставаться. Но мой репертуар в Мариинке в общем-то достаточно ограничен, и желание быть в театре сокращает мои планы за его пределами. А разнообразие мне необходимо. Когда есть возможность, я стараюсь выбирать интересные, неоднозначные спектакли. На сей раз такой выбор предложил Большой.
в: Майя Плисецкая знает, что вы готовите ее коронную партию?
о: Лично ей, к сожалению, я пока еще не смогла об этом сообщить. Но предполагаю, что она знает. Мне бы очень хотелось с ней увидеться и поработать.
в: Вы смотрите видеозаписи ваших предшественниц или стараетесь, чтобы чужая трактовка вам не мешала?
о: Я стараюсь изучить весь материал. Все, что доступно. Мне важно представить спектакль как можно объемнее.
в: Есть ли среди этих записей ваша любимая?
о: Больше всего мне нравится та, где Майя Михайловна танцует с Александром Годуновым и Сергеем Радченко.
в: Что вы думаете о своей Кармен?
о: Пусть об этом станет известно на премьере.
"Известия" 28.05.07
|
